Способы разрешения межэтнических конфликтов

Существует пять способов разрешения межэтнических конфликтов.

Первый способ можно условно назвать геттоизаиией (от слова «гетто»). Он реализуется в ситуациях, когда человек прибывает в дру­гое общество, но старается или вынужден (из-за незнания языка, природной робости, иного вероисповедания или по каким-либо другим при­чинам) избегать всякого соприкосновения с чужой культурой.

В этом случае он старается создать собственную культурную среду — окру­жение соплеменников, отгораживаясь этим окружением от влияния инокультурной среды.

Практически в любом крупном западном городе существуют более или менее изолированные и замкнутые районы, на­селенные представителями других культур.

Это китайские кварталы или целые чайнатауны, это кварталы или районы, где поселяются выходцы из мусульманских стран, индийские кварталы и т. д.

Например, в бер­линском районе Кройцберг в процессе многих десятилетий миграции турецких рабочих и интеллектуалов-беженцев возникла не просто ту­рецкая диаспора, но своего рода гетто.

Здесь большинство жителей — турки, и даже улицы в этом районе имеют турецкий облик, который придают им реклама и объявления почти исключительно на турецком языке, турецкие закусочные и рестораны, турецкие банки и бюро путе­шествий, представительства турецких партий и турецкие политические лозунги на стенах.

В Кройцберге можно прожить всю жизнь, не сказав ни слова по-немецки.

Второй способ разрешения конфликтов — ассимиляция, по сути противоположная геттоизации. В случае ассимиляции индивид полно­стью отказывается от своей культуры и стремится целиком усвоить необходимый для жизни багаж чужой культуры.

Конечно, это не все­гда удается. Причиной затруднений оказывается либо недостаточная пластичность личности самого ассимилирующегося, либо сопротивле­ние культурной среды, частью которой он намерен стать.

Такое сопро­тивление встречается, например, в некоторых европейских странах (во Франции, в Германии) по отношению к новым иммигрантам из России и стран СНГ, которые хотят стать своими среди немцев или францу­зов.

Даже при условии успешного овладения языком и достижения приемлемого уровня повседневной компетентности среда не принимает их как своих, они постоянно выталкиваются в ту среду, которую по аналогии с невидимым колледжем (термин социологии) можно назвать невидимым гетто — в круг соплеменников и «сокультурников», вы­нужденных вне работы общаться только друг с другом.

Разумеется, для детей таких иммигрантов, включенных в инокультурную среду с раннего детства, ассимиляция не составляет проблемы.

Третий способ разрешения конфликтов — промежуточный, со­стоящий в культурном обмене и взаимодействии.

Для того чтобы об­мен осуществлялся адекватно, то есть приносил пользу и обогащал обе стороны, нужны благожелательность и открытость с обеих сторон, что на практике встречается, к сожалению, чрезвычайно редко, особенно если стороны изначально неравны: одна — автохтоны, другая — бе­женцы или эмигранты.

Тем не менее примеры такого удавшегося куль­турного взаимодействия в истории есть: это гугеноты, бежавшие в Германию после ужасов Варфоломеевской ночи, осевшие там и многое сделавшие для сближения французской и немецкой культур; это не­мецкие философы и ученые, покинувшие Германию после прихода к власти нацистов и сумевшие внести весомый вклад в развитие науки и философии в англоязычных странах, существенно изменившие там ин­теллектуальный климат и повлиявшие на развитие общественной жиз­ни вообще.

Вообще же результаты такого взаимодействия не всегда очевидны в самый момент его осуществления. Они становятся види­мыми и весомыми лишь по прошествии значительного времени.

Четвертый способ решения конфликтов — частичная ассимиля­ция, когда индивид жертвует своей культурой в пользу инокультурной среды в какой-либо одной из сфер жизни: например, на работе он руководствуется нормами и требованиями инокультурной среды, а в семье, на досуге, в религиозной сфере — нормами своей традицион­ной культуры.

Такая практика преодоления культурных противоре­чий, пожалуй, наиболее распространена. Эмигранты обычно ассими­лируются не в полной мере, разделяя свою жизнь как бы на две неравные части.

Как правило, ассимиляция оказывается частичной либо когда невозможна геттоизация, полная изоляция от окружаю­щей культурной среды, либо когда по разным причинам невозможна полная ассимиляция.

Но частичная ассимиляция может быть также вполне намеренным позитивным результатом межэтнического взаи­модействия.

И наконец, пятый способ разрешения конфликтов — культурная колонизация. Определить механизм колонизации в самом общем виде очень просто. О колонизации можно вести речь тогда, когда предста­вители чужого этноса, прибыв в страну, активно навязывают титуль­ному этносу собственные ценности, нормы и модели поведения.

При этом имеется в виду не колонизация в политическом смысле, которая является лишь одной из многочисленных форм культурной ко­лонизации, причем не самой действенной ее формой.

Известно, что превращение какого-то государства или территории в колонию часто сопровождалось не столько культурной колонизацией, сколько геттоизацией пришельцев, которые жили, почти не соприкасаясь с автохтон­ной культурой, а потому практически не воздействуя на нее.

Гораздо более действенной формой культурной колонизации явля­ется широко распространившаяся практика помощи слаборазвитым странам со стороны индустриальных государств.

Например, когда за­падная фирма осуществляет строительство ирригационного канала в засушливой африканской или ближневосточной стране, она не только внедряет новые модели технологической и организационной культуры, к которой вынуждено приспосабливаться и которую вынуждено усваи­вать местное население, работающее на постройке канала, но и вносит глубокие изменения в культуру земледелия, которое начинает функци­онировать по западным моделям и технологиям.

А вместе с этим кар­динально изменяется социальная и культурная организация общества в целом.

Формой культурной колонизации стала также определенная амери­канизация жизни в Западной Европе после Второй мировой войны, выразившаяся в широком распространении образцов и моделей пове­дения, свойственных американской (прежде всего массовой) культуре.

Россия только в течение XX в. пережила две волны культурной коло­низации. Первая из них была связана с индустриализацией, разрушив­шей уклад жизни как в деревне, так и в городе, внедрившей в русскую жизнь новые культурные формы н жизненные стили, невиданные или весьма редко встречавшиеся до той поры.

Со второй волной колониза­ции мы имеем дело сейчас, когда буквально во всех сферах жизни идет активное внедрение и усвоение западных (по происхождению) ценнос­тей, норм, поведенческих и организационных моделей.

В социальных и политических науках такие процессы описываются термином «модернизация», который имеет оценочный характер и пред­полагает, что новые модели, идущие на смену старым, носят более совре­менный характер, отвечают более высокой ступени развития, а поэтому они в определенном смысле «совершеннее», «выше», «лучше» старых.

Термин «культурная колонизация» в ценностном отношении нейтрален, он лишь обозначает и описывает процесс замещения собственных норм, ценностей, моделей и образцов поведения нормами, ценностями, моде­лями и образцами, пришедшими извне, из инокультурной среды.

Важнейшим индикатором состояния межэтнических конфликтов является его форма. Самый простой принцип определения формы межэтнического конфликта — это отнесение его к ненасильственным или насильственным.

На территории Южной Европы, Российской Фе­дерации и стран ближнего зарубежья этносоциологи выделяют две фор­мы насильственных конфликтов.

Региональные войны (шесть из них — длительные, продолжав­шиеся не менее нескольких месяцев), то есть вооруженные столкнове­ния с участием регулярных войск и использованием тяжелого вооруже­ния.

Это карабахский, абхазский, таджикский, южноосетинский, приднестровский, чеченский конфликты; войны между бывшими рес­публиками Югославии.

Краткосрочные вооруженные столкновения, длящиеся несколь­ко дней и сопровождающиеся жертвами. К ним относятся, в частности, столкновения в Фергане, Оше, в Сумгаите, осетино-ингушское — всего около двадцати.

Такие столкновения называют «конфликтами – бунтами », «конфликтами-погромами», «конфликтами неуправляемых эмоций».

Ненасильственных конфликтов на постсоветском пространстве на­считывается более ста.

Среди них достаточно четко выделяются институциональные конфликты, когда в противоречие приходят нормы законодательства, реализующие идеологемы конфликтующих сторон.

Такая форма кон­фликтов не всегда сопровождается межэтническими столкновения­ми. Например, во время острого конституционного конфликта Та­тарстана с Центром, при несомненном росте межэтнической напряженности внутри республики, столкновений между татарами и русскими не наблюдалось.

Еще одна форма ненасильственных конфликтов — манифестиру­ющие конфликты, к числу которых следует отнести митинги, демонст­рации, голодовки, акции «гражданского неповиновения».

Наконец, существуют идеологические конфликты, когда на первый план выходит «конфликт идей». Характерной чертой таких конфлик­тов (или их стадий) является выдвижение тех или иных притязаний.

В литературе, в средствах массовой информации обосновывается «ис­торическое право» на государственность (Эстония, Литва, Грузия, Татарстан, другие республики бывшего СССР), на территорию (Ар­мения, Азербайджан, Северная Осетия, Ингушетия).

В ходе нацио­нальных движений разрабатываются основные идеологемы, политичес­кая мобилизация вокруг которых уже представляет собой проявление конфликта.

Каждая из указанных форм отличается от других «действующими лицами», или основными субъектами, конфликта.

При доминирующей институциональной форме основными субъектами конфликта являются властные структуры, партии, организаторы общественных движений, обычно действующие через институты власти.

При манифестирующей форме основными субъектами конфликта выступают значительные мас­сы людей, поэтому данную форму называют еще конфликтами «массо­вых действий». Конечно, понятие «массовые действия» относительно, тем не менее в зонах конфликтов всегда четко различают действия от­дельных групп и массовые выступления.

И наконец, участниками иде­ологических конфликтов являются группы элиты— политической, на­учной, художественно-творческой.

Их идеи транслируются работниками средств массовой информации и сферы образования. В традиционных и переходных обществах роль «трансляторов идей» выполняют также старейшины, «авторитетные люди».

От типа и формы конфликта зависят возможности и способы его разрешения. Методом ослабления конфликта является деконсолида­ция сил, участвующих в конфликте, с помощью системы мер, которые позволяют отсечь (например, путем дискредитации в глазах обществен­ности) наиболее радикальные элементы или группы и поддержать силы, склонные к компромиссам, переговорам.

В процессе урегулирования конфликта важно исключить воздействие факторов, способных консо­лидировать ту или иную конфликтующую сторону. Таким фактором может быть применение силы или угроза ее применения. Конфликт В Чечне весьма наглядно продемонстрировал это.

Способом ослабления конфликтов является использование широко­го спектра санкций — от символических до военных.

Так, в ситуациях, когда военные операции шли на территории государств ближнего зару­бежья, а Вооруженные Силы и военная промышленность официально перешли под юрисдикцию России, она использовала в качестве меры воздействия дозирование или прекращение поставок вооружения, бое­припасов, горюче-смазочных материалов воюющим сторонам.

Воору­женное вмешательство считается допустимым только в одном случае: если в ходе насильственного конфликта имеют место массовые нару­шения прав человека.

Когда говорят об информационном пути разрешения конфликтов, имеется в виду взаимный обмен информацией между группами с со­блюдением условий, способствующих изменению ситуации.

При этом чрезвычайно важно содержание информации в средствах массовой ин­формации при освещении острых конфликтов, так как даже нейтраль­ные, с точки зрения стороннего наблюдателя, сообщения могут приве­сти к вспышке эмоций и эскалации напряженности.

Например, во время армяно-азербайджанского конфликта по поводу Нагорного Карабаха обе конфликтующие стороны обвиняли московские средства массовой информации в сочувствии противоположной стороне, отключали кана­лы Центрального телевидения бывшего СССР, запрещали распро­странение российских газет в своей республике (в Азербайджане — за проармянскую позицию, в Армении — за проазербайджанскую).

По­ложение несколько стабилизировалось, когда стали передавать и пуб­ликовать репортажи, отражающие точку зрения двух конфликтующих сторон.

При использовании информационного пути разрешения конфлик­тов следует отказаться от подхода, согласно которому этнический конфликт лучше вообще не обсуждать в средствах массовой информации, чтобы не будоражить большинство населения.

Но, с другой стороны, следует признать ошибочной и популярную среди журналистов точку зрения, согласно которой конфликты достойны внимания лишь тогда, когда они разразились и стали материалом сенсационных репортажей.

Подход в освещении конфликта должен быть ориентирован на ясную, честную и сбалансированную информацию об участниках конфликта.

В разрешении конфликтной ситуации наиболее эффективно прерывание конфликта, которое позволяет расширить действие прагмати­ческих подходов к его урегулированию.

И что тоже очень важно, в ре­зультате этого меняется эмоциональный фон конфликта, снижается накал страстей, идут на спад психозы, ослабевает общая консолидированность групп, участвующих в конфликте.

Особые правила существуют и в переговорном процессе. Для того чтобы добиться успеха, этот процесс нужно прежде всего прагматизировать. Прагматизация переговоров состоит в разделении глобальной цели на ряд последовательных задач.

Обычно стороны бывают готовы заключить перемирие для решения наиболее важных вопро­сов: для захоронения погибших, обмена пленными. Затем переходят к наиболее актуальным экономическим и социальным вопросам.

По­литические вопросы, особенно имеющие символическое значение, решают в последнюю очередь. Однако бывают и такие случаи, когда переводу конфликта в стадию переговоров мешает личностная пози­ция лидеров.

Переговоры должны вестись таким образом, чтобы каждая сторона стремилась найти удовлетворительные решения не только для себя, но и для партнера.

Как говорят конфликтологи, надо сменить модель «вы­игрыш—проигрыш» на модель «выигрыш—выигрыш» или «проиг­рыш—проигрыш». Каждый шаг в переговорном процессе следует за­креплять документально.

Полезным считается участие в переговорах посредников и медиато­ров. В особо сложных ситуациях легитимность договоренностям при­дает участие представителей международных организаций.

Урегулирование конфликтов — это всегда очень сложный процесс, граничащий с искусством. Поэтому все возможные усилия должны быть сконцентрированы на предупреждении конфликтов. Ведь даже худой мир всегда предпочтительнее доброй ссоры, особенно в межэтнических отношениях.