Историко-эмпирическая социология. История и социология

В отношениях между социологий и историей часто наблюдались либо равнодушие, либо отстраненность. Историки считают, что вера социологов в объяснительную способность «социальных условий» сильно преувеличена.

Несколько поколений историков и прочих гуманитариев придерживались мнения, что социологов отличает общее высокомерие в вопросе общественяых наук и выраженный «социологизм».

Со своей стороны, социологи не проявляли особого интереса к историческим «исследованиям подробностей».

В период между двумя мировыми войнами социология и развилась-то как дисциплина именно благодаря тому, что ее представители сознательно отвернулись от постановки исторических и философских вопросов.

Они полагали, что «историзм» и «метафизические спекуляции» могут только помешать социологии развиться в широкую общественно полезную науку о современных социальных условиях.

Кризис тридцатых годов и вторая мировая война показали, что с социальными проблемами вовсе не так просто справиться.

С конца пятидесятых годов связи между историками и социологами начали восстанавливаться, и благодаря этому возникла историко-эмпирическая социология.

Это социологическое направление ведет полемику со структурно-функционалистской перспективой, олицетворяющей для многих застывшие доктрины и фундаментальную неспособность постичь сложные конфликтные отношения послевоенного общества.

Чтобы проанализировать их, сохраняя критическую дистанцию, требовалось ввести в социологию историческую сравнительную перспективу. В этой связи источником развития выступила социология Макса Вебера.

Раздраженные выпады историков против социологических абстракций никогда не были направлены против работ Вебера.

Он является классическим социологом, взгляды которого ближе всего подходят к историческому анализу общества. Сравнительно-исторические аспекты неотличимы от «веберской» или «веберианской» социологии.

После второй мировой войны к такому заключению почти независимо друг от друга пришли несколько интересующихся теоретическими вопросами социологов.

Да и вообще, случись историко-эмпирической социологии выбирать классические образцы ученых соответствующих взглядов, таковых было бы не особенно много. Макс Вебер вполне естественно оказался в этой роли.

В своей социологии Вебер изучал как влияние общественной структуры на социальное поведение, так и механизмы, скрывающиеся за изменением этих структур людьми, участвующими в действиях.

Интерпретируя мотивы и намерения участников действий, Вебер хотел достичь понимания этих поведенческих ситуаций, а также найти объяснение характеру человеческих действий в определенных исторических ситуациях.

Он заложил основы такой традиции интерпретации, в которой учитываются как субъективные моменты действий (сознание, идеологии, намерения и целевые установки), так и объективные материальные условия (экономические интересы, распределение политической власти, социальные институты).

Социологи-веберианцы описывают и анализируют попытки людей самих создавать историю в обстановке привычек, вещей и результатов прежней, деятельности, которые не всегда оказывались такими, как ожидали сами действующие индивиды.

В этой главе рассказывается о некоторых представителях такой историко-эмпирической социологии. Есть много социологов, работающих с историческими данными. В качестве примера таких исследователей можно назвать Норберта Элиаса, С. Н. Эйзенштадта, Стейна Роккана, Нейла Смелзера и Иммануэля
Валлерштейна, они интересовались также теоретическими и методологическими вопросами общественной теории исторической ориентации.

Однако эти социологи не работают непосредственно в традиции Вебера, где конкретное понимание человеческих действий по меньшей мере столь же важно, сколь и претензии на их объяснение.

Из веберианцев я остановлюсь на таких, как Ч. Райт Миллз, Раймон Арон, Рейнхард Бендикс, Чарльз Тилли и Баррингтон Мур.

Вместо этих имен можно назвать другие, например, Мишель Крозье, Ральф Дарендорф, Алвин Гоулднер, Карл Маннгейм, Эдвард Шилз или Деннис Ронг. Однако подборка в этой главе довольно хорошо представляет спектр взглядов и перспектив, разрабатывающихся в историко-эмпирической социологии.

В та же время важно обратить внимание на две вещи. Во-первых, естественно, невозможно действительно изучить это социологическое направление, не прочитав работ, более подробно разбирающих эту тему, чем это можно сделать в короткой вводной главе.

Во-вторых, труды отдельного автора не могут представлять все направление. Все веберианцы — в высшей степени индивидуалисты в социологии, и их интерес лежит в широкой области на границе общественнонаучных и гуманитарных дисциплин.

Поэтому не следует понимать веберианство как четко сформулированную школьную дисциплину. Этим термином называют скорее в высшей степени предварительно собранную общую группу исследований, представляющих многие различные интересы и приоритеты.